Когда на сердце шторм

Новороссийск стал первым городом, где по инициативе неравнодушных людей была организована морская капелланская служба. 20 лет спустя она остается единственной в России, осуществляемой священнослужителем Православной церкви в интересах моряков и членов их семей. Диакон Николай (в миру Николай Анатольевич Мотренко) рассказал, с чем в капелланскую службу могут обратиться попавшие в житейские шторма моряки.

 

–  Прежде всего, почему Новороссийск остается единственным городом, в котором существует капелланская миссия для моряков? Что препятствует организации подобных служб в других крупных портах нашей страны?
– Самая главная причина – отсутствие заинтересованности. Инициатива должна исходить от портовых властей или представителей морских профсоюзов. Кроме того, в основе такой службы должна быть заложена бескорыстная любовь к морякам. Когда моряк видит нашу открытость, заинтересованность в нем самом, а не в том, что можно от него получить, открывается его душа.

– И о чем она просит?
– Просит понимания, иногда сострадания, просит того, чего нам всем сейчас так не хватает – простого искреннего человеческого общения. Никогда раньше мы не жили столь скученно и одновременно столь отдаленно друг от друга, как сейчас. Чаще всего моряков, конечно, волнуют семейные проблемы или одиночество. Семья моряка –  особенная, ведь длительное нахождение вдали друг от друга влияет на отношения. Поделиться своими переживаниями в смешанных экипажах, а их сейчас большинство, очень непросто. Накапливается раздражение, психологическое напряжение, которое в замкнутом пространстве чревато последствиями. Однажды ко мне обратились филиппинцы. На судне были настолько накаленные взаимоотношения с капитаном-греком, что в гневе моряки даже угрожали ему физической расправой. Не дожидаясь утра, они пришли ко мне домой ночью. В таких случаях я стараюсь максимально погасить конфликт и прошу своих коллег в следующем порту захода судна прийти и выяснить, какова психологическая атмосфера на борту.

 

– То есть в мире капелланская сеть достаточно развита?

– Да, и работает она весьма эффективно. Мы можем связаться практически со всеми портами мира. Приведу недавний пример: новороссийский моряк, находясь в Нигерии, позвонил супруге со своего мобильного телефона и сообщил, что его везут в местный госпиталь с острым приступом аппендицита. Она с волнением ожидала звонка от мужа на следующий день. Обратилась к нам на третьи сутки молчания и неизвестности с просьбой выяснить, что с ним случилось. Мы тут же связались с местной морской миссией в Нигерии и попросили отыскать нашего моряка. Ответ мы получили буквально через несколько часов. Его нашли и посетили в больнице, операция прошла успешно. Оказалось, что звонить из больницы не разрешалось. Эту новость мы сообщили его супруге, чем весьма ее утешили. Были и другие случаи, когда наши моряки попадали в тюрьмы Греции и той же Нигерии. Тогда по просьбе родственников и представителей Российского профсоюза моряков (РПСМ) мы обращались к священнослужителям Русской православной церкви в Греции и католической миссии в Нигерии, чтобы они навестили моряков и приняли участие в их судьбе.

– С какими еще актуальными проблемами современного мореплавания связана капелланская деятельность?
– После учащения пиратских нападений к нам стали часто обращаться матери, жены моряков, которые работают в Аденском заливе, у берегов Западной Африки. Женщины приходят в храм и просят просто помолиться за жизнь и здоровье их родных. Отдельное место в нашей деятельности занимает помощь брошенным экипажам. Когда такая ситуация происходит, мы по возможности стараемся взять на себя снабжение моряков питанием и предметами первой необходимости.

 

– Кто в такой ситуации берет на себя материальные расходы?

– Наша основная опора – церковь и прихожане, определенную поддержку оказывают профсоюз моряков и международные морские благотворительные организации, с которыми мы регулярно обмениваемся опытом и проводим совместные встречи. Большинство капелланов в мире – католики и протестанты, однако наш язык, язык души, преодолевает все национальные, культурные и религиозные барьеры, не разрушая их, а поднимаясь над ними в оказании помощи морякам и их семьям.

– Выходит, что к вам обращаются только с бедой?
– Как правило, да, это люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию. Но мы также участвуем в радостных событиях, например, в новогодних праздниках на судах и ежегодно раздаем рождественские подарки морякам – и 25 декабря, и 7 января. Славянские экипажи часто просят освятить судно, совершить молебен о здравии или панихиду по усопшему, а иногда и провести тематическую встречу. Бывают и обыкновенные житейские просьбы: купить сим-карту, свозить в магазин, показать город, помочь перевести денежные средства семье через банк.

– Какую самую нестандартную просьбу получали? 
– Это было во время вооруженного конфликта в Южной Осетии. В нашем порту стояло арестованное судно с грузинским экипажем, естественно, выход в город был для них закрыт. Один из моряков просил устроить встречу с сестрой, которая живет в Новороссийске. Я ее нашел, привез. Его не выпускают за территорию порта, а ее, наоборот, не впускают. Организовать встречу получилось прямо на проходной.

– А какая ситуация сильнее всего тронула вас? 
– В рождественский праздник я поднялся на борт с украинским экипажем, поздравил, раздал подарки, провел некоторое время в кают-компании и уже готов был уходить, когда молодой моряк подошел ко мне и, улыбаясь, попросил позволить проводить до трапа. Весь недолгий путь он рассказывал мне о своей семье и весь светился. Когда мы прощались, он крепко пожал мне руку и сказал: «Я не знаю, что это, но чувствую, что в моей душе что-то перевернулось. Мне так захотелось сделать сейчас что-нибудь очень доброе. Спасибо, что вы пришли к нам». Для меня эти слова стали наградой.
 

К сожалению, чаще приходится разделять не радость, а скорбь. Так, в январе моряки российского экипажа обратились с просьбой освятить их судно «Святой Серафим» — в машинном отделении на рабочем месте от сердечного приступа умер механик. После совершения обряда освящения, разделяя трапезу с экипажем и общаясь уже неформально, я познакомился с поваром. На судно «Святой Серафим» женщину привела трагедия: несколько лет назад ее муж, моряк, работавший на этом судне многие годы, пропал без вести. В память о нем она и пришла работать сюда, с теми, кто знал его и был с ним рядом.
 

А недавно в храме почти одновременно ко мне обратились две женщины, потерявшие своих близких и родных моряков — мать без вести пропавшего у берегов Франции сына и жена умершего у берегов Канады мужа. Встречаемся, общаемся, вместе молимся. Поверьте, рассказывать можно очень долго, потому что каждая просьба особенная, и каждая семья оставляет в сердце след.

 

– Как моряки с вами связываются?

– Они приходят в храм Новомучеников и Исповедников Российских, спрашивают мои контакты в морском клубе или передают номер телефона по «сарафанному радио». Я также регулярно посещаю суда, заходящие в наш Новороссийский порт, и стараюсь откликнуться на любую просьбу.

 

– Вы бы могли сказать, что моряки верующие – люди?

– Скорее, суеверные. Это объясняется тем, что в работе они сталкиваются с колоссальными опасностями и стихийными явлениями. Церковь не одобряет суеверие, но оно может привести человека к Богу. Любая трудная ситуация дается нам не просто так.