Ничего личного, просто бизнес

В Южную территориальную организацию РПСМ обратился моряк, побывавший в плену у нигерийских пиратов. После освобождения и возвращения на родину он пришел за помощью в профсоюз: все документы, необходимые для продолжения работы в море, остались на борту судна.

Бандитское нападение на немецкий контейнеровоз «Tommi Ritscher» произошло поздно вечером 18 апреля у берегов Бенина. Ограбив каюты, пираты взяли в заложники 8 членов экипажа, в числе которых были трое россиян – старпом и электромеханик из Санкт-Петербурга и стармех из Новороссийска. Их месяц держали в плену на реке Нигер, пока длились переговоры с судовладельцем – немецкой компанией «Transeste Schiffahrt». В итоге стороны достигли компромисса и моряков освободили. Новороссиец Сергей Зайцев рассказал подробности этой истории.

– Сергей, как вышло, что у вас не было охраны на период работы в пиратоопасном районе?

– Мой рейс на «Tommi Ritscher» начался 2 марта в порту Фуджейра, до этого я сделал два контракта на другом судне этой компании. Работали мы по кругу: ОАЭ-Индия-Шри-Ланка-Конго-Гана-Бенин-Нигерия и обратно. Первый раз охрана была, ее обеспечивал наш грузовладелец, судно было в чартере у «Маерска». Почему ее не было во второй раз? Я не знаю. Мы стояли на якорной стоянке в бенинском порту Котону, когда поздно вечером было совершено нападение. К сожалению, мы обнаружили вооруженных людей уже на борту.

– Кто обнаружил пиратов?  

– Вахтенный матрос, когда пошел на обход. Помню, что около 23 часов раздался стук в каюту. Я ответил, что можно войти. С поднятыми руками зашли наш капитан болгарин Ангел Стаянович и вахтенный матрос  филиппинец Марло, а за ними два африканца с автоматами, скорее всего, это были АК-47. По-английски они приказали поднять руки, после чего сняли с шеи золотую цепочку, браслет и обручальное кольцо. Потом один из бандитов начал искать в каюте деньги, а второй в это время направлял на нас автомат. Когда они поняли, что денег здесь нет, то приказали идти с поднятыми руками в каюты других офицеров. Везде происходило одно и то же: они снимали золотые изделия, забирали ценные вещи и деньги. Но, судя по всему, очень торопились, потому что уже после освобождения мы нашли на палубе многое из того, что было украдено. 

– В прессе писали, что на помощь контейнеровозу пришли катера ВМС Бенина и ВМС Нигерии, благодаря чему удалось освободить 11 членов экипажа…

– 11 человек из рядового состава, это все филиппинцы,  бандитов вообще не интересовали. Они целенаправленно грабили каюты офицеров, а потом на палубе точечно называли должности заложников. Никакой помощи от ВМС Нигерии не было, не было даже катера береговой охраны Бенина, когда мы стояли на якорной стоянке.

– Сколько времени пираты находились на судне?

– Примерно 20 минут, не больше. Закончив обыски, они приказали нам опустить лоцманский трап и спускаться по одному в лодку с двумя подвесными моторами, которая была пришвартована возле судна. На этой лодке нас везли трое суток, куда – мы не знали, потому что в дневное время нас закрывали черными полиэтиленом, давали только питьевую воду. Бандиты хорошо ориентировались в море по GPS-приборам и несколько раз переговаривались с кем-то по спутниковому телефону. Добравшись до реки Нигер, они пересадили нас в другую лодку, на которой в сопровождении нас везли еще около часа. Иногда по пути следования они пели песни и палили из автоматов, наверное, так выражали свою радость. Привезли нас на плавучую базу где-то на маленьком островке в глубине Нигерии и разместили в сколоченных деревянных домиках без окон, расположенных на сваях на воде. Было ясно, что эта база предназначена для определенных операций, но других заложников, кроме нас, в тот период не было. 

– Как они обращались с вами в плену?

– Вполне корректно. Привозили рис, макароны, питьевую воду, дали нам игральные карты. Они часто повторяли: «Ничего личного – это просто бизнес». Говорили, что скоро мы поедем домой.  На территории базы постоянно находились около 20 человек. Главного у них не было, но у каждой группы были собственные  четко поставленные задачи: одни нас охраняли, другие готовили еду, третьи вели переговоры. Тех, кто нас захватывал, я на базе уже не видел. В основном это были нигерийцы, они ездили домой, но были среди бандитов и не местные.  Через три дня после захвата на базу приехал тот, кто вел переговоры с компанией о выкупе. Он сразу сказал, что нас никто не тронет, надо только выполнять их указания.

– Вы знали о ходе переговоров? Вам давали поговорить с судовладельцем?

– С представителями компании мы выходили на связь два раза: первый – когда нас только захватили, необходимо было подтвердить, что мы живы и здоровы, второй – когда переговоры подходили к концу. Бандиты часто говорили, что совсем скоро мы будем свободны, но веры их словам не было. Поэтому само освобождение стало для нас неожиданным. Помню, 19 мая около 16 часов они приехали и сказали, что мы свободны.  Мы собрались, они усадили нас в лодку, накрыли брезентом и везли около получаса. Затем мы пересели в другую лодку, которой управляли африканцы в строевой форме. Они доставили нас до точки, где встречал человек, нанятый компанией, европеец в военной форме, явно имеющий опыт в делах подобного рода. Он представился, но просил не говорить о нем в посольстве.

– Вы сразу сообщили родным, что свободны?

– Телефоны нам дали сразу, но звонить запретили до прибытия в Лагос, ссылаясь на обеспечение нашей безопасности. А до Лагоса было еще далеко: сначала под руководством европейца мы в микроавтобусе в сопровождении двух джипов добирались через мусульманскую часть Нигерии до военной базы недалеко от Лагоса. Думаю, это была база охраны нефтяных платформ. Там мы три дня жили в отдельных домиках, ждали вертолет. Затем около часа летели до Лагоса, там получили документы на возвращение в РФ и сдали экспресс-тест на COVID-19. Через двое суток за нами прилетел чартерный самолет, нанятый компанией, и мы отправились в Германию. В общей сложности в плену мы пробыли 31 день.

– Вам не называли порядок суммы, уплаченной за выкуп?

– С самого начала была озвучена космическая цифра в 7 миллионов долларов, но переговоры, мне кажется, начались с 3 млн. Сколько в итоге заплатили, точно сказать не могу, но, по слухам, в той части Нигерии не получают за заложников больше 500  тысяч долларов.

– В Германии вас встречал судовладелец?

– Да, в аэропорту Франкфурта нас ждали полицейские, представители компании «Интерориент Навигейшн» и судовладельца. Они разместили нас в отеле внутри аэропорта, и весь следующий день был посвящен опросам, допросам, рассказам о том, как все происходило. Когда все закончилось, мы улетели в Минск, а дальше на такси до границы и домой в Новороссийск.

– Не станет ли этот захват и плен поводом бросить работу в море?

– Для меня нет, я в море с 2004 года. Не могу сказать, что в плену был страх, может, адреналин играл. А вот наш старпом сказал, что больше в море не пойдет, он в возрасте, захват, плен и освобождение сильно его подкосили.

–  Значит, дело о захвате контейнеровоза можно считать закрытым?

– Совсем нет. Судно до сих пор стоит в Бенине, на нем остаются те же 11 рядовых филиппинцев. Их постоянно водят на допросы, все еще идет следствие. Кроме того, на борту по-прежнему остаются наши морские документы, поэтому сейчас даже при желании невозможно уйти в рейс, ведь их восстановление – длительный и дорогостоящий процесс. Я надеюсь на помощь профсоюза в решении этого вопроса.

"Новороссийский рабочий"