Полвека на флоте

Накануне Дня работника морского и речного флота газета «Новороссийский рабочий» обратилась к теме значимости судоходной отрасли. В центре внимания журналистов оказалась важная работа моряков. Рассказал о ней капитан танкера-химовоза Jose Progress компании Bernhard Schulte Shipmanagement Александр Октавиевич Кравцов. Он мог бы написать целый приключенческий роман: о пиратской атаке в Гвинейском заливе и огнестрельном ранении в ногу, об 11-метровых волнах в Атлантике и разных менталитетах в одном экипаже, о длинных рейсах и долгожданных встречах. И о том, как разительно изменился флот за эти полвека. 

Встреча с пиратами

Это случилось в 2013 году в районе Того, недалеко от Нигерии. На судне ждали шипчандлера, чтобы запастись водой и провизией, поэтому судно с пиратами, которое подошло примерно к четырем утра, приняли за службу снабжения.

Морякам заломили руки за головы, а Александра Октавиевича заперли в каюте. Сначала выгребли всю кассу – у капитана есть инструкция, что в таких случаях ее надо отдать. Как правило, в сейфе лежит три, от силы пять тысяч долларов США, но жизнь дороже. Однако пиратам этого показалось мало, поэтому стали отбирать наличные средства у моряков. Чем больше добывали долларов, тем сильнее пираты спорили. Тут же делили добычу – ругались. Когда капитан Кравцов сказал, что деньги закончились, один из преступников со злости выстрелил ему в ногу из автомата.

Дальше Александр Октавиевич плохо что помнит. Превозмогая боль, он обработал рану, наложил жгут на ногу, чтобы остановить кровотечение. На нем написал дату и время ранения – на случай, если удастся попасть в руки врачей. Потом все события промелькнули, как в тумане. Двое суток пираты находились на судне. Капитан то терял сознание, то приходил в себя. Слышал, что бандиты хотели связаться с греческим судовладельцем, чтобы и с него получить деньги.

– Получается, что моя раненая нога спасла наш экипаж. Когда до пиратов дошло, что я могу умереть, и денег уже никто не даст, они ушли. Естественно, их не нашли. Меня и многих других списали на берег, я попал в руки врачей и долго восстанавливался, – вспоминает Александр Октавиевич давний и самый тяжелый момент своей работы.

Карты, приборы и электроника

Но этот случай не сломал его, хотя многие после таких передряг решают завязать с морской карьерой. Александр Октавиевич продолжил работать на флоте и застал один из самых интересных периодов – компьютеризацию. 

– Я неплохо знаю все современные приборы, но никогда не сниму со счетов бумажные карты. Сколько раз бывало такое, что приборы зависали, компьютер в самый неподходящий момент требовал перезагрузки, после чего надо ввести пароль или, чего доброго, Windows отказывался работать, потому что закончилось действие антивирусника. Представьте, в этот момент вы – в открытом море. Получается, батарейка разрядилась – и нет навигации! В моей работе были такие критические моменты, когда выручали именно старые добрые бумажные карты. Карты, измеритель, линейка, карандаш и «стиралочка» – мой настольный набор, и эта «техника» вкупе с моими знаниями меня никогда не подводили!

Именно поэтому капитан Кравцов внушает молодым ребятам – не стоит полагаться стопроцентно на компьютер и автоматизацию: волшебная кнопка иногда залипает – необходимо работать вручную. Он убежден: надо уметь ориентироваться по звездам, много чего освоить, чтобы выжить в море. 

– Однажды мы попали в сильный шторм, волны – 11 метров, показатели на приборах зашкаливали, но я смог сохранить судно и экипаж. Спасибо, многолетнему опыту, – в подтверждение своих слов говорит он. 

И швец, и жнец, и врач

Александр Октавиевич признается, что никогда не стремился быстро сделать карьеру и капитаном он ходит в море только последние 15 лет. Честно признается: не очень хотел отвечать за все, ведь на капитане лежит огромная ответственность. 

– Однажды у одного нашего товарища прихватило сердце. Молодой еще мужчина – и 50 лет не было, вдруг упал в обморок. В таких случаях, когда нужна медицинская помощь, мы по радиосвязи вызываем врачей, и они нас консультируют. Измерили коллеге давление, пульс у него был 180 ударов минуту – я такого в жизни не видел! Из обморока вывели, но товарищу не легче. Еще как назло – жара, а кондиционер сломан. Приложили холод, дали воду. Ничего не помогает. В итоге за ним выслали вертолет, но пока ждали врачей, он умер. 

Что касается помощи, то моряков действительно учат многому: и укол в сердце делать, и внутривенные инъекции. 

– Было дело, когда я сам себе вырвал больной зуб, – вспоминает капитан. – Случается такое, когда совсем не знаешь, что делать. 

Моряк в четвертом поколении

Капитан Кравцов уверен, что профессия моряка была для него предначертана. 

– Мой прадед служил на царском флоте, принимал участие в операции «Цусима», и отец был капитаном. Теперь я и мой младший брат работаем в компании на одном судне, меняем друг друга на мостике, – рассказывает он. 

Его отец, кстати, никогда не настаивал на том, чтобы Александр Октавиевич пошел по его стопам, но и не отговаривал. Родители не скупились на репетиторов по английскому языку, хотя даже в то время это было недешевое удовольствие, за что он им очень благодарен. 

– В нашей профессии знание языка – это сверхважно, о чем не устаю говорить молодому поколению, – признается Александр Октавиевич.

Свой первый рейс он прекрасно помнит. Это была практика на учебно-производственном судне «Профессор Аничков» в Одесском пароходстве. Тогда он, 17-летний парень, попал в Венецию – о таком можно было только мечтать! 

– И времени у нас оказалось достаточно: мы всю Венецию вдоль и поперек смогли изучить, – рассказывает он.

Сейчас, с сожалением отмечает капитан, формат работы совершенно другой: «Я вижу свое судно с берега, когда захожу на него в начале рейса, и потом только при списании. И не только пандемия в этом виновата, уже давно так заведено. Еще нынешние ребята, которые приходят работать на флот, совершенно не такие, как были мы: они иначе мыслят. Сегодня многие жалуются на длинные рейсы, которые образуются из-за карантинных ограничений. Лично у меня еще в советское время рейсы длились год. И это не воспринималось, как трагедия».

Есть время увлечениям 

Капитан Кравцов говорит, что какой бы сложной ни была работа, у моряков есть время для саморазвития. Сам он выучил польский язык и регулярно подтягивает английский. На берегу же у него удивительное хобби – Александр Октавиевич шьет исторические костюмы. 

– У меня большая коллекция: есть униформа гренадера Первой мировой войны, офицера-кавалериста, гусара, рядового Преображенского полка. К ним еще и амуниция. Многие костюмы шил сам, что-то покупал у антикваров, – делится он.

Еще у капитана Кравцова совершенно неожиданным образом дома образовался питомник по разведению мейн-кунов – сегодня их 30. Говорит, что именно животными займется вплотную, когда выйдет на пенсию. А сейчас его манит море: «Пока здоровье позволяет, буду ходить в рейсы. Не представляю, как бы я мог работать в офисе, сбежал бы оттуда, наверное, на второй день – честное слово».

– Сегодня далеко не все моряки искренне любят море, для многих работа на флоте – способ обеспечить себя. Романтика вытесняется прозаичными вещами, а вот этого не хотелось бы. Чтобы море ответило тебе любовью, его тоже надо любить, – убежден он.